Феминисткам предписано молчать. Почему в ток-шоу нет феминисток?

На первый взгляд, современные ток-шоу «о жизни» достаточно инклюзивны в отборе экспертов и эксперток для комментариев судеб своих героинь и героев. В «экспертной комиссии» передач типа «Один за всіх», «Касается каждого», «Проти всіх» – доктор_ки, психологи_ни, юрист_ки, актриссы, священники, экстрасенс_ки. Однако, так ли уж взвешенно обсуждается история? Подобные передачи, как и практически каждый медийный проект, – площадка патриархального разгула. Как правило, героиня подобных проектов – женщина, которая прямо или косвенно пострадала от действий мужчины. «Благодаря» патриархальной оптике она, как минимум, «самадуравиновата», а как правило, –  в нарративе телепередачи по классической схеме треугольника Карпмана из жертвы превращается в преследовательницу.

Если бы в составе шоу присутствовала феминистка, то она наверняка обратилась бы к интерсекциональному подходу. В типичной истории из теленовеллы, где женщина, которая покрывает своего сожителя – насильника собственной дочери, феминистка бы указала на систему властных отношений, в которой героиня – не «мать-преступница, поставившая свои сексуальные утехи на первый план», а жертва в ситуации, где вся власть сосредоточена у ее сожителя. Власть в данном случае может быть в материальном факторе – «стеклянный потолок» и «стеклянного лифта» или «стеклянного пола» с вытекающей разницей в зарплатах. В домашней «второй смене», которая отбирает остатки ресурсов.

По искаженной патриархальной логике, мужчина – самец и господин, которому все позволено «На том простом основании, что я – мужчина» (как говаривал герой-слесарь в «Москва слезам не верит»). Таким образом, в украинских реалиях мужчине даже зарабатывать не нужно. Он может пропивать зарплату жены и домогаться ее дочери только потому, что у него болт в трусах мужская социализация. Последствия мужской социализации никогда не были фокусом актрис, юристов или экстрасенсок в студии.
Именно феминистка через анализ структурных неравенств  объяснит, «куда смотрит мать», покрывая насильника из-за страха общественного осуждения. Ведь именно женщину станут обвинять за то, что она сначала связалась с таким, а потом – «почему покрывала» и других подобных обвинений жертв. Обнародование ситуации, как абсурдно это ни звучит, станет клеймом для дочери, а у сожителя даже найдутся сочувствующие и оправдыватели.
Феминистка скажет о том, что есть институционализированная власть, которая позволяет такой истории происходить. Полиция инертна, и еще инертней – в случаях с домашним насилием. Часто органы прямо говорят: «Когда убьет – мы приедем, опишем труп». Чтобы заставить их принять заявление о семейной драме, нужно иметь огромный моральный ресурс, которого у жертв в таких историях просто нет.
Перспектива, где в насилии виноват насильник, весьма непопулярна в патриархальной культуре.  Она наративизирует женщину таким же человеком, как и мужчина, какого бы уровня дохода, состояния здоровья или возраста она ни была.  Феминистка в данной ситуации укажет не на 100 недостатков женщины, чтобы доказать ее вину, а на того человека, кто в системе властных иерархий стоит выше, кто учиняет насилие и\или кто мог бы его не учинять или прекратить.
Есть еще два десятка аргументов, которые очевидны для человека с феминистской оптикой и к которым нечувствительны экспертки, которым нашлось место в эфире. Бывает, что в комментариях присутствующих проскакивают феминистские позиции. Однако, они несистемны. Радикальностью феминизма принято считать указание на преследователя вместо обвинения жертвы.

Таким образом, ток-шоу являются примером массовой культуры, которая отображает патриархальную структуру общества. Замалчивание или маргинализация альтернативных патриархальным позиций – такая себе патриархальная цензура – еще один способ  бесконечно воспроизводить существующий статус патриархата.

Материал создан в рамках кампании «Смотри на мир шире» при содействии Канадского Фонда поддержки местных инициатив.