Автор: Оксана Кокошкина, координаторка по правовым вопросам ОО «ГИ «Т-ема», участница рабочей группы Минздрава Украины и соавторка клинического протокола по теме «Гендерная дисфория»
Три года назад. Донецкая область. За окнами бушевал пьяный разгул местного пролетариата, в далёком Киеве гудел Майдан, предрекая изменения в стране и в нашей жизни. А система признания гендера казалась незыблемой. Комиссия по вопросам смены половой принадлежности представлялась демонами во плоти, а любая психиатрическая помощь — карательной. Да, такой рисовалась нам тогда картина мира.
Спустя несколько месяцев мы проскальзывали сквозь блокпосты пророссийского отребья, плакали от счастья под Красноармейском (ныне Покровск) при виде сине-жёлтых флагов наших войск, счастливые гуляли по Днепру и, наконец, сделали первые шаги, спустившись на автобусную платформу в Киеве.
За спиной остались привычные места и знакомые люди. Но осталась и невозможность осуществить мечту всей своей жизни — наконец-то стать собой, а не прикидываться другим человеком, проживая чужую жизнь. Впереди была неизвестность, но маячил свет надежды.
Первое знакомство с людьми, с которыми нам суждено было разорвать порочный круг процедуры гендерного признания, произошло в июле 2014 года. Мы просто пришли в Комиссию и попросили направить нас к сексопатологу для постановки на учёт, как того требовало тогдашнее законодательство. Причиной стало то, что работники организаций, занимающихся трансгендерами много лет, не смогли назвать адрес Бориса Михайловича Ворника, и тем более — направить нас к нему. Ни один из них! Первое знакомство состоялось. С настороженностью с нашей стороны (ибо многолетний чёрный PR) и с усталостью со стороны Комиссии — с другой: таких как мы было много…
Мы все больше проникались проблемами сообщества, и в конце концов это привело к рождению ОО «Гражданская инициатива «Т-ема».
Потом было обжалование сфальсифицированного диагноза и стратегический судебный процесс по устранению из Приказа № 60 ограничений признания гендера для лиц, у которых есть дети до 18 лет, и не имеющих жилья и/или работы. Медицинские работники стали относиться к нам с уважением. И мы начали поднимать вопрос о том, что действующее законодательство о смене пола основано на устаревших медицинских представлениях о трансгендерности. Оно не соответствует стандартам прав человека и давно неудобно как для врачей, так и для пациентов. Поэтому необходим целый ряд нормативных актов, которые должны прийти на смену Приказу № 60.
Каждый свой тезис мы аргументировали данными передовой медицинской практики и прецедентами в странах ЕС и Америки. В итоге в феврале 2015 года совместно с НИИ судебной психиатрии и наркологии Минздрава Украины мы инициировали разработку Министерством национального медицинского стандарта по теме «Транссексуализм». В июле приказ о создании рабочей группы был подписан, а в августе состоялось её первое заседание.
Особенностью украинской системы создания стандартизационных документов является адаптация действующих руководств стран ЕС и Америки. Уровень финансирования отечественной науки не позволяет провести фундаментальных исследований, которые легли бы в основу национального стандарта. Это прискорбно, но, с другой стороны, позволяет перенять современные тенденции передовой западной медицинской практики. Выбор руководства для адаптации тоже процесс нелёгкий: он должен принадлежать субъекту публичного права государства, с которым Украина имеет соответствующий договор. Поэтому использовать прогрессивные руководства отдельных европейских и американских гендерных клиник мы не могли. Из доступных материалов самыми лучшими и либеральными руководствами для трансгендерных пациентов являлись британские, а также стандарты медицинской помощи в 7-й редакции Всемирной профессиональной Ассоциации здоровья трансгендеров.
С самого начала наша организация взяла курс на лоббирование антипатологизирующего дискурса — насколько это возможно в рамках медикализированного типа признания гендера, установленного высшими нормами права. Так, под нашим давлением был смещён акцент с синдромальной направленности лечения на симптомальную. Впервые на постсоветском пространстве трансгендерность была признана нормой поведения, а основанием для медицинских вмешательств стали мучения, вызываемые гендерной дисфорией. Поэтому изменилось название самого стандарта: с «транссексуализм» на «гендерную дисфорию».
Читайте также: Революционный шаг: Минздрав реформировал процедуру коррекции пола
Увы, стоит признать, что наиболее активными участниками рабочей группы стали мы с психиатрами, и отчасти — семейные врачи. Медики других специальностей пассивно одобряли предоставленные им материалы. Хотя это и облегчило подготовку Руководства и Клинического протокола — мы ожидали откровеного сопротивления со стороны хирургов, но его не последовало.
К сожалению, нам не удалось продавить голосовую терапию и эпиляцию — данные сервисы находятся вне системы здравоохранения.
Процесс создания подобного документа сложный, но интересный. Сложность состоит в том, что новации в отечественную медицинскую науку и право приходиться компилировать и продавливать, выдвигая десятки доводов, которые опровергают постулаты, десятилетиями закреплявшиеся в отечественной медицинской науке. В этом же состоит привлекательность данной деятельности для практикующего юриста.
И вот, в феврале документ ушёл на общественное обсуждение. Нас откровенно радовало, что общественность и отдельные активисты направили свои рекомендации и замечания к нему. Многие из них были учтены рабочей группой (за исключением откровенно фантастических), и в марте Стандарт был передан на подписание в Минздрав.
В министерстве тем временем грянули перестановки, и подписание затянулось до сентября. После назначения Ульяны Супрун и.о. министра приказ № 972 от 15.09.2016 наконец-то был подписан. Но, открыв его, мы были неприятно поражены — в нём присутствовали правки, которые рабочей группой не обсуждались. Они даже по стилистике отличались от основного текста документа. Это свидетельствовало о том, что вносились они лицом, не участвовавшим в работе, да еще и в спешке. Эти правки требовали обязательной хирургии с необратимыми последствиями для признания гендера, а также увеличивали срок обследования до двух лет.
Мы оперативно отреагировали, направив соответствующее обращение на имя министра.
Стоит отдать госпоже Супрун должное: она отзывчива к проблемам нашего сообщества. Так, в октябре был подписан приказ № 1041 (зарегистрирован в Минюсте в декабре), который логически закрыл процедуру признания гендера, определённую в УКПМД «Гендерная дисфория» (и, стоит признать, разработанного на его материалах). Снова была созвана рабочая группа для разбора обращений и устранения выявленных «правок». 18 января состоялось очередное заседание, и был достигнут консенсус по пересмотру спорных норм. В ближайшее время ожидаем внесения одобренных общественностью изменений в медицинский стандарт.
Если подытожить сказанное, то незыблемого не существует. Украина стала меняться, и заказчиком правовых норм постепенно становится их потребитель, который при достаточно высокой активности и кооперации с государственными органами может добиться успеха. Да, система будет сопротивляться. К этому надо быть готовыми. И только профессионализм и упорство, а также общая заинтересованость зачастую конкурирующих групп сломят это сопротивление.
Какие изменения мы имеем в процедуре признания гендера
1. Исчезла Комиссия по вопросам смены половой принадлежности. Свидетельства о смене половой принадлежности выдаются семейными врачами.
2. Исчезли противопоказания для смены половой принадлежности. Показаниями остаются только диагноз «транссексуализм» и дискомфорт от гендерной дисфории.
3. Амбулаторное обследование заменяет необходимость стационарного обследования в течении 30–45 дней, за исключением тех случаев, когда имеются достаточные подозрения на симптомы психопатий, органического поражения мозга и иных ментальных расстройств, характеризующиеся бредом желания сменить пол. Но и это станционарное обследование не может превышать двух недель.
4. Нет необходимости подтверждать диагноз и получать разрешение на медицинские вмешательства. Достаточно потребовать от семейного врача направление на психотерапию, заместительную гормональную терапию и оперативные вмешательства (по желанию).
5. У врачей отпадает право требовать стерилизующих операций для признания гендера. Для получения свидетельства о смене половой принадлежности при наличии диагноза «транссексуализм» достаточно предоставить заключения эндокринолога и/или психотерапевта о прохождении лечения.
6. Изменение гендерного статуса не прекращает возможности использования медицинских сервисов, предусмотренных УКПМД «Гендерная дисфория».
