«Здесь всё очень страшно!» Луганский гей — об ужасах жизни в «эЛэНэРии»

Его хорошая жизнь закончилась с началом войны на Донбассе, говорит «лучший трэш-модельер мира» и открытый гей Михаил Коптев. О кошмарах повседневности нынешнего Луганска мужчина рассказал в интервью изданию «Такие дела».

Михаил является местной знаменитостью. Сам он называет себя «луганским Миком Джаггером или Элизабет Тэйлор». Его дом моды «Орхидея», известный своими эпатажными шоу, работал до последнего, отмечает дизайнер.

«Мы выезжали выступать в апреле 2014-го — в ночной клуб в Луганской области, — вспоминает Коптев. — Последняя поездка была уже под пулями. В мае нас приглашали в Киев на телеканал „Украина“. Поезда ходили через раз. В эту поездку я уже не мог собрать моделей — все разбежались из Луганска кто куда. Пришлось брать в модели тёщу. Ну как тёщу — она мама моего любовника Пряника, и всё про нас знает. Поэтому я называю её „тёща“».

В последний год Михаил свернул свою деятельность — не устраивает показов и не проводит гей-вечеринок. «Здесь всё очень страшно! Всё очень страшно!» — говорит он. «Богатые люди отсюда давно тиканули. Ждать, пока восстановится платёжеспособность населения, надо ещё пять лет, если не будет войны. А мне уже некогда ждать», — сокрушается 45-летний модельер.

На вопрос, почему он не покинул город с началом боевых действий, отвечает: «А куда ехать? Тут моя мама. Тут у меня квартира и друзья. Тут Валера — моя секс-рабыня. Тут гомики мои. Тут у меня всё».

По его словам, гомофобия в Луганске всегда была, есть и будет. Однако уверенность в том, что власти «ЛНР» будут преследовать людей другой ориентации, появилась сразу после провозглашения республики. Сначала пошли слухи, что гомосексуалов будут расстреливать на месте. Потом обсуждалось принятие антигейского закона. В итоге местные геи разъехались, и радужная жизнь Луганска, в котором ЛГБТ-активисты когда-то издавали журнал и собирались провести прайд, схлопнулась.

Зато в этой жизни появились новые герои — ополченцы. «Особенно активно на сайтах знакомятся ополченцы-москвичи», — делится Коптев. «Ничего не боятся. […] Среди них не только рядовые, есть и высокопоставленные. Кстати, мой жених пошёл в ополченцы. Он там пока полторы недели. […] Сказал, что ему выдали старую ментовскую форму с лампасами, потому что одежды не хватает», — признается Михаил, уточняя, что в Луганске в боевики берут охотно, а идут туда люди от безысходности, так как работы в городе мало.

«Мой принёс две какие-то справки о здоровье — его взяли в тот же день, даже медосмотр проводить не стали. А он бывший безработный — пьяница, наркоман и судимый. Ну типичная красотулька — среднестатистическая ополченка», — поведал модельер.

Каждый из оставшихся в Луганске жителей, население которого сократилось больше, чем вчетверо, может рассказать свою историю выживания, пишет издание. Вынесшие луганскую блокаду много говорят о бытовых проблемах войны, но молчат о погибших и раненых среди соседей и близких: память пытается вытеснить пережитый ужас.

Автор: Коля Камуфляж