Синдром лани

Случались в моей жизни истории, которые надолго отпечатывались в памяти. И на психике. Однажды мне пришлось убегать от десятка молодчиков, которые, распознав во мне ЛГБТ-активиста, решили меня за это достойно наказать — за мой активизм и жизненную позицию. Тогда вечером, в начале февраля, я вдруг четко понял, что такое животная составляющая в личности и инстинкт самосохранения.

Лишь благодаря случайности я тогда оглянулся и заметил, что группа странного вида товарищей, которая прошла мимо по одной из центральных улиц столицы, внезапно изменила маршрут и ринулась за мной.

Знаете, на разных природоведческих каналах часто показывают документальные фильмы о жизни животных. Один из таких сюжетов прочно закрепился в моей памяти: показывали лань, на которую начали охоту сразу несколько гепардов. В тот момент, когда лань поняла, что ее атакуют, она, увертываясь от нападения, совершила невероятный прыжок. Метра на два. Со мной было то же самое — в момент, когда охотники находились всего в паре метров от меня, я перепрыгнул через огромный сугроб возле дороги и с воплем, за который мне до сих пор стыдно, ринулся в соседний магазин. Там мне удалось скрыться, и молодчики в отместку за свою неудачу разбили стекло в витрине. Когда я вспоминаю эту историю, по спине у меня до сих пор бегают мурашки. И еще я точно знаю, что в обычном состоянии подобного прыжка не совершил бы ни за какие коврижки.

Были и другие случаи, но о них я сейчас рассказывать не буду. И пусть этот материал немного напоминает «душеизлияния» травмированного активиста, перебарщивать с эмоциями не хочется. Киев много лет назад перестал быть для меня безопасным пространством. Особенно после общения с группой футбольных хулиганов в гей-клубе, когда с трудом удалось избежать массового побоища.

Обо всех этих случаях я, естественно, сообщал в милицию. Но, увы, позитивного результата не было никогда. Киев, да и вся Украина, превратились для меня в небезопасный луг, где, как той лани, мне всегда приходится быть начеку. Чтобы в любой момент быть готовым совершить спасительный прыжок.

Иногда становиться легче, но, увы, как бы мне ни хотелось, подтверждения тому, что для ЛГБТ-активистов Украина остается опасным местом, я так или иначе получаю постоянно.

О Марше Равенства было сказано и написано немало. И я в восторге от того, как он повлиял на общественное мнение, и какую колоссальную поддержку получил. Все кто его организовывал, большие молодцы.

Но я хотел бы остановиться на другом аспекте. Мне почему-то кажется — и от этого особенно тоскливо, — что активистов с «синдромом лани» после него станет больше.

Многие из тех, кто ехал на Прайд, до сих пор никогда не сталкивался с экстремальными и опасными ситуациями. Возможно, некоторым приходилось пару раз в жизни драться, включая школьные годы. Они не были левыми, или анархистами, и никогда не принимали участия в протестных пикетах. Да, они собирались на Марш, понимая, что это может быть страшно. Но одно дело — когда что-то себе представляешь, и совсем другое — когда сталкиваешься с реальностью. Кто-то из молодых активистов, как мне показалось, не до конца понимал, чем придется заниматься, и что их может ждать.

После сафари на Оболонской набережной травму получили все — и закаленные в уличных противостояниях левые, и дипломаты, и ЛГБТ-активисты с многолетним стажем, и молодежь. Особенно пострадали последние. Без опыта поведения в критических ситуациях, последовав советам держаться большими группами, без денег на такси, они стали жертвами психологической и физической атаки со стороны правых радикалов. По сети гуляет видео, запечатлевшее, как одесские активисты пытаются выбраться из западни — с остановки общественного транспорта. И мне действительно больно от этого, потому что я так или иначе могу быть причастным к случившемуся.

Безусловно, для кого-то этот опыт станет мотивацией для дальнейшей борьбы, а кто-то, столкнувшись с реалиями активизма, навсегда уйдет из движения. Кто-то обозлится. Кто-то наберется новых сил.

Обидно и за другое: после Марша Равенства «синдром лани» может появиться еще у сотни ребят. Для активизма это, может быть, не смертельно, но таит в себе большую опасность в другом смысле: еще для сотни ребят Украина перестанет быть безопасным пространством. Потому что однажды здесь на них охотилась стая хищников. А это, знаете ли, просто так из памяти не уходит.

Силы и мужества всем нам.

Автор: Ларсон Собески