Дискуссия «Феминизм» с Тамарой Злобиной

В рамках фестиваля квир-культуры ОдессаПрайд 2015 состоялась дискуссионная площадка на тему «Феминизм» с участием гендерной экспертки Тамары Злобиной.

В качестве вступления к дискуссии Злобина продемонстрировала два видеоролика. В одном из них была показана борьба суфражисток за право женщин принимать участие в выборах в 20-е годы прошлого века, их голодовки и принудительное кормление в больницах. Голосование за поправку к Конституции США, которая была принята с перевесом всего в один голос, а также несколько типов женщин, которые появились позже: деловая, светская (гламурная) и спортивная.

«Эти образы являются для меня хорошей подводкой к тому, что же такое феминизм. Сегодня все три образа кажутся нам нормальными и естественными, но и эти элементарные вещи, к которым мы все привыкли, были добыты в борьбе», — рассказала Тамара Злобина.

Во втором видео актер Дэниэл Крейг примеряет на себя две роли: Джеймса Бонда, маскулинного героя, который в течение десятилетий считался воплощением мачизма, сексизма и потребительского отношения к женщинам, и персонажа по имени М. В книгах о Джеймсе Бонде М, глава британской службы разведки, изначально был мужчиной. Однако в фильмах бондианы более позднего периода М стала женщиной, образ которой на экране воплотила Джуди Денч. Перевоплощаясь в М, Крейг предлагает зрителю со стороны оценить шансы на успех и карьерный рост мужчины и женщины в современном обществе и задаться вопросом о том, действительно ли равны представители разных полов.

«В 60-е годы Джеймс Бонд был супермачо, вокруг него увивались миллионы девушек, но со временем женский образ, который присутствует в каждом фильме о Джеймсе Бонде, становился все более сильным, приобретая характеристики партнера. Образ Джеймса Бонда в фильмах с Дэниэлом Крейгом более мягкий, более эмоциональный и эротизированный — для женского взгляда. Это последствие изменений мира, в котором мы живем. Женщины вышли на рынок труда, зарабатывают деньги и являются целевой аудиторией, которой можно продавать продукт. Это влияет на массовую культуру, а также на уровень осмысления», — прокомментировала видео экспертка.

Также Злобина рассказала о двух состояниях общества, которые сосуществуют в нашем мире, диком и супертехнологичном.

«Если говорить об Украине в сегодняшнем мире и анализировать, мы видим очень смешанное и неоднородное поле. С одной стороны, у нас есть Западная Европа с правовым государством, где права не только формально декларируются, но еще и практикуются. В том числе ведется серьезная работа по устранению гендерной дискриминации на рынке труда и в политических офисах. Вопрос квотирования, большего количества женщин в высшем руководстве компаний, парламентах и правительствах становится одним из приоритетных направлений государственной, экономической и социальной политики. За последние 30 лет социологи провели исследования, которые свидетельствуют о том, что если в руководстве компании присутствует много женщин, ее прибыль может быть на 18–70% выше, чем в аналогичной компании, в руководстве которой мало женщин. У женщин другие подходы, более синергийные, и это дает более стабильное экономическое развитие с меньшими рисками.

С одной стороны, у нас есть суперэмансипированный современный кластер, где мужчины за гендерное равенство, где правовое государство и демократия, где нас ждет очень интересное техногенное будущее. С другой, в этом же мире все еще есть преимущество мужчин в экономике и политике (в украинском парламенте лишь 12% женщин), и ситуация, в которой женщины владеют лишь 1% собственности на планете. Кроме того, в странах Африки и Азии женщины не имеют доступа к образованию, безопасности, работе, существуют такие дикие обычаи как женское обрезание», — добавила она.

После вводной лекции участники и участницы дискуссии воспользовались возможностью задать Тамаре несколько вопросов.

— Одесса имеет репутацию города, в котором живут самые красивые женщины. Многие иностранцы приезжают сюда за секс-туризмом, или для того, чтобы найти жену. Как вы к этому относитесь?

— Украина вообще имеет репутацию страны с самыми красивыми женщинами. Женщине следует не искать себе богатого иностранца и спонсора, а стараться строить свои собственные жизненные проекты и иметь собственные достижения. Но тут существует вопрос, насколько это просто. Если ты являешься представительницей среднего класса, у тебя есть финансы и высшее образование, то у тебя одни шансы. Если ты из рабочей семьи, и у тебя есть выбор — выйти замуж за парня, который станет алкоголиком-сантехником, или за богатого турка, то, возможно, в такой ситуации лучше выйти замуж за богатого турка. Но, конечно же, лучше получать образование, профессию, карьеру и быть самодостаточной.

— Расскажите подробнее об исследованиях относительно того, что в компаниях, где больше женщин, лучше идут дела в бизнесе.

— Всегда стоит отмечать, что речь идет о компаниях, где больше эмансипированных женщин. Если в компании будет больше женщин традиционного типа, которые думают о том, как бы им поскорее уйти с работы, чтоб смотреть за детьми, это не сработает.

— Очень часто, когда заходит речь об ЛГБТ-движении, нам говорят: «Вы должны социализироваться в других группах и решать не только свои проблемы, но и помогать другим решать их проблемы». Мне очень тяжело представить, чтобы феминизм ставил перед собой задачу социализироваться с какими-то другими группами.

— Это всегда вопрос комплексного подхода. Я за то, чтобы каждый человек отвечал за себя сам или сама и так же защищал свои права. Если я — многодетная мать, то мой интерес состоит в том, чтобы государство обеспечило права многодетных матерей. Если я представительница ЛГБТ-сообщества, но я чайлд-фри, то у меня совершенно иные интересы. Поскольку общество комплексное, мы понимаем, что в нем надо не только добывать в борьбе какие-то кусочки реальности для себя, но и комплексно мыслить. Мне кажется, самый лучший подход в этом вопросе — работать в своей сфере, но помнить о сложной организации общества, быть солидарными с другими группами и сотрудничать с ними, но не бороться за них. Такой типичный вопрос к феминизму — «Почему вы не защищаете права мужчин?» Потому что феминизм — это борьба за права женщин, а не за права животных, к примеру. Однако мы можем абсолютно этично относиться к животным и быть солидарными с экологическим движением.

— Многие женщины принимают участие в АТО и как бойцы, и как волонтеры. При этом существует очень яркий перекос в освещении, позиционирование женщины-хранительницы (берегині) и проблемы, связанные с этим. Например, девушек-бойцов записывают в ведомостях кухарками, кладовщицами и так далее. Женщины на фронте делами доказывают свою состоятельность, каждая свою лично, и понятно, что у них нет сейчас возможности защищать свои права здесь, в обществе. Что в этом плане может сделать феминистское сообщество и общество в целом?

— На самом деле, мы живем в очень интересное время. На наших глазах меняется социальная структура нашего общества. С Майданом закончился постсоветский этап, вся социальная структура рухнула, будто дом, и поднялось облако пыли. В этом облаке пыли есть все — женщины, воюющие на фронте, волонтерки, феминистки, ЛГБТ-движение. С другой стороны, есть сексизм, чиновники и СМИ, которые сейчас в Украине, пожалуй, наиболее консервативны. Реальность изменилась, женщины вышли из домашней сферы, вышли в публичную сферу, стали исполнять другую роль. А в СМИ по-прежнему поток информации о хранительницах, красавицах и тональных кремах. Это можно объяснить тем, что технологически у нас тоже все меняется в обществе. Активная часть общества пользуется интернетом, а пассивная, для которой после Майдана ничего не изменилось или стало хуже, смотрит телевизор. Телевизор им транслирует, что надо есть макароны с сосисками и ни о чем не думать. Необходимо работать с журналистами, чтоб они включались немного и начинали освещать реальность в том виде, в котором она существует.

— Мне доводилось читать масштабную статью о судьбе женщин в Советском Союзе, которые воевали на фронте, которые на фронте были медсестрами. Очень страшная статья. В принципе, опасность такой же ситуации (эти женщины были очень дискриминируемы, для них были закрыты все двери) существует и у нас.

— К счастью, опасность намного меньше. Сейчас у нас более сексуально-демократическое общество. Я надеюсь, что такой ситуации не будет. Во Второй мировой войне со стороны Советского Союза принимали участие в боях более двух миллионов женщин. Они были не только медсестрами, но и летчицами, солдатами, сержантами, артиллеристками. Когда они возвращались с фронта, их консервативное сельское общество смотрело на них как на проституток, которые спали с мужиками на фронте. Иметь в семье женщину, которая вернулась с фронта, было стыдно. Об этом не говорили, старались скрыть, и ситуация была очень несправедливой.

— Мужчину привлекает определенная слабость в женщине. Этой слабости у нее может и не быть, но она обязана ее продемонстрировать, чтобы…

— Чтобы мужчине не было страшно?

— Если в социальном плане мы полностью эту границу стираем, это означает, что мы теряем понятие гендера, а это не такой уж и плюс. Не станем ли мы цивилизацией бесполых существ?

— Возможно, это будет цивилизация разнообразия. Я бы рассмотрела это как линейку, на которой есть крайне маскулинный полюс и крайне феминный. Человек может на этой линейке сам выбрать себе место для воплощения своей идентичности. Мы не утратим гендерное многообразие, мы сделаем его состоящим не из двух четких сущностей «мужчина» и «женщина», а из линейки идентичностей, по которой человек может перемещаться в течение жизни.

— В обществе однополые отношения между женщинами воспринимаются более толерантно, чем отношения между мужчинами. Мне кажется, что дело в патриархальном сознании.

— Я думаю, что так и есть, но тут необходимо добавить еще аспект. Когда в нашем обществе заходит речь о сексуальности, все сразу примеряют это на себя. Я об этом также сужу по дискуссиям о полиамурности. Любой разговор о сексуальности практически невозможно вести на уровне теории. Когда ты говоришь с мужчинами о гомосексуальности, они сразу начинают бояться, что кто-то их «завербует», причем завербует в формате потери маскулинности. К лесбиянкам относятся толерантнее, чем к геям, потому что гетеросексуальные мужчины, когда слышат слово лесбиянка, представляют двух силиконовых девушек из порнофильма. Они не понимают, что две девушки занимаются сексом друг с другом, а не ради визуального наслаждения мужчины. Это момент потребительского отношения к женскому телу, а не большей толерантности по отношению к лесбиянкам.

Второй момент. Когда речь заходит о сексе, это всегда тесно связано с пассивной или активной позицией, с тем, кто доминирует. Часто у гей-пар спрашивают, кто из них пассив, кто актив. Этот момент касается не непосредственно секса, а того, кто в гей-паре якобы «теряет» свой маскулинный статус. Именно это и является наиболее страшным в сознании традиционного гетеросексуального мужчины — утратить свой маскулинный статус и оказаться в самом низу мужской иерархии. В патриархальном обществе нет горизонтальных связей, оно построено как иерархия альфа-самцов, и в ней тебе постоянно нужно доказывать, на какой ты позиции. Это невероятное давление, поскольку вертикаль нескончаема, и всегда есть кто-то, кто находится выше тебя. Из-за этого ты находишься в состоянии стресса и ретранслируешь его на тех, кто ниже. В таком иерархическом сознании все женщины как группа ниже мужчин, и это дает им ресурс эмоциональной рекреации, а также страх утраты собственной маскулинности и «превращения» в женщину. Поэтому наше общество так негативно относится к внешнему виду, когда мужчина начинает выщипывать брови или носить юбку. Потеря маскулинности равнозначна смерти в сознании патриархальных мужчин. Именно это необходимо менять, потому что это очень сильный блок, который ни к чему хорошему не приведет.

Автор: Мила Демур