На прошлой неделе несколько законопроектов, расширяющих права ЛГБТ, не прошли голосование в парламенте Израиля. Печальная ирония ситуации заключалась в том, что голосование по законопроектам состоялось всего через сутки после исторического Дня ЛГБТ, впервые проведенного в Кнессете. Один из этих документов предлагал уравнять в правах вдов и вдовцов гомосексуальных военнослужащих, погибших в ходе боевых действий.
Читайте также: Правый израильский депутат-гей Амир Охана объяснил, почему не стал голосовать за ЛГБТ-законопроекты
После случившегося множество израильских военных совершило публичный
Одним из первых был Омер Нахмани,
Омер Нахмани
Дело в том, что солдаты, проходящие срочную службу в ЦАХАЛе (в армию здесь, как известно, призываются и парни, и девушки), не имеют права публично поддерживать любые политические силы или акции. Поэтому основную миссию взяли на себя резервисты.
Воины запаса призываются в армию всякий раз, когда в Израиле обостряется военная обстановка — а здесь это, увы, происходит часто, — заступая на службу вместе со срочниками. Для того, чтобы не терять квалификацию, они регулярно проходят военные сборы, так называемые милуим.
В Израиле никогда не существовало запрета на службу представителей ЛГБТ в армии, как это было в Великобритании и США, поэтому в ЦАХАЛ идут все. Несмотря на то, что армейское руководство закрепило за гомосексуальными военнослужащими ряд прав и возможностей, многого они по-прежнему лишены. Если
Читайте также: Не в фокусе: ЛГБТ на фронте
За несколько дней в Фейсбуке появилось множество постов, в которых офицеры резерва — представители ЛГБТ — делились своими историями для того, чтобы продемонстрировать, насколько актуальна эта проблема.
«Просто посмотрите на лица этих людей, — пишет ЛГБТ Израиль на русском. — Это учителя и предприниматели, журналисты и банковские служащие, рабочие и ученые. Это те, кто всегда готов защитить нас от любой угрозы. Солдаты и офицеры. Это те, кто участвует в боевых операциях пехоты, командует танком, разворачивает над нами систему ПВО „Железный купол“, кто организовывает эвакуацию приграничных поселений и анализирует разведданные. Это те, кто оставляет свои семьи, и те, кто уходят вместе, один на север, другой на юг. Это те люди, которые воюют с начальством, чтобы внести мужа/жену в карточку оповещения — на случай гибели. Те, которые просят друзей позаботиться о семье, потому что от государства им помощи не положено. Если солдат честно выполняет свой долг перед страной, разве страна не должна выполнять свой долг перед солдатом?»
Читайте также: «Я гей, я был в АТО, я видел смерть, и я — патриот своей страны»
Пост Омера Нахмани
«Меня зовут Омер Нахмани, мне 25 лет, я второй лейтенант артиллерийского корпуса и гомосексуал. Я вырос в семье, которая научила меня любить Израиль, мою страну. Мой отец, военный офицер и доброволец запаса, всю жизнь учил меня тому, что служить в армии — это значит не идти на компромиссы.
Когда меня призвали, я упорно боролся за то, чтобы служить в боевых частях, несмотря на некоторые проблемы со здоровьем, и был зачислен в артиллерийский корпус. В период срочной службы мне стало очевидно, что после нее я отправлюсь в офицерскую школу, и в конечном итоге я стал военным офицером, как всегда и мечтал.
За время службы меня много раз спрашивали: «Почему ты, гей, хочешь быть боевым офицером? Разве тебе не проще будет служить в более комфортной обстановке, а не посреди пустыни или на фронте? Разве это не противоречит одно другому — быть геем и боевым офицером?
И я всегда отвечал: нет никаких противоречий. Преимущество армии всегда заключалось в том, что все мы равны. Мы носим одинаковую форму, едим одинаковую пищу, вместе идем на поле боя во время учений и — при необходимости — во время войны. Нет никаких различий между
Мои сослуживцы могут положиться на меня, зная, что я никогда не брошу их на поле брани, точно так же, как я могу положиться на них.
Но на этой неделе меня бросили на поле боя. Нет, не мои солдаты или командиры, а израильское правительство.
То самое правительство, которое бросает меня в бой, где я могу лишиться жизни, и которое отказалось принять закон, уравнивающий статус семьи погибшего
Я должен идти в бой, зная, что меня считают человеком второго сорта лишь потому, что я гей. Я достаточно хорош для того, чтобы умереть за эту страну, но недостаточно хорош для того, чтобы считаться равноправным гражданином.
Это ситуация, когда государство Израиль требует от меня рисковать жизнью в бою, но отказывается взять на себя политический риск в парламенте. Она возмутительна и противоречит всем ценностям, которые я отстаивал за время военной службы.
И сегодня я требую у своей страны воевать за меня столь же самоотверженно, как я буду воевать за свою страну, когда она меня призовет.
Некоторые другие военнослужащие ЦАХАЛа, совершившие публичный камин-аут после голосования в Кнессете
Шарон Зингер, 33 года, майор запаса, состоит в браке с женщиной по имени Мелисса
"Я девять лет служила в регулярной армии, два года в Министерстве иностранных дел и провела бесчисленное количество дней на военных сборах. Мы не просим многого. Мы просим только равных прав".
Авиху Мизан, офицер разведки
"Нам всем дают одну команду, мы все идем в бой, мы все прилагаем максимум усилий, чтобы победить врага. И похоронят нас в таком же гробу, как и остальных, вот только наши дети и супруги не будут иметь того же, что и остальные. Между нами есть одно существенное различие. Различие между теми, у кого есть права, и теми, у кого их нет".
Матан Малка Ротенберг и Алон Малка Ротенберг, супруги, заключившие брак в Париже, офицеры запаса
"Нравится вам или нет, однако государство Израиль признаёт нас как супругов, но, к сожалению, государство Израиль не признает нас как пару если, не дай Б-г, один из нас будет убит в бою".
Майан Соломон, 34 года, менеджер, доброволец пожарной дружины, сержант запаса, артиллерист, участник Второй ливанской войны
"Это не так уж просто — быть геем в армии. Но, к счастью, судьба благословила меня замечательными друзьями. Когда наступает момент истины, я думаю о том, что если со мной, не дай Б-г, что-то случится, государство не признает моего партнера и детей. И я задаю вопрос — почему?"
Ясмин Бар Ор, 32 года, офицер запаса, принимала участие в боевых действиях, несла службу на КПП, занималась вопросами авиационной безопасности
"Я устала быть гражданином второго сорта! Я отдавала Израилю всю себя, я воевала, я теряла друзей. Я призываю всех граждан Израиля не прекращать борьбу за справедливость и равенство".
Даниэль Баумгартен, 33 года, офицер запаса, учитель, живет с партнером в Тель-Авиве
"Многое изменилось с 2003 года, когда я завершил срочную службу в качестве бойца и командира батальона бригады "Нахаль". Где ничего не изменилось, так это в запасе. Если, не дай Б-г, случится несчастье, никто не свяжется с моим партнером, чтобы поставить его в известность об этом. Свяжутся с моими родителями, но не с моим мужем".
Ави Бускила, 40 лет, офицер запаса, участник двух войн и нескольких боевых операций
"Я устал быть гражданином второго сорта, я сыт по горло тем, что мои права попираются. Мое горе ничем не отличается от утраты любой другой семьи. Лишь за последние два года я провел 70 дней на военных сборах и принимал участие в боевой операции. В среднем раз в два года у нас идет война, в среднем раз в два года меня призывают в армию, чтобы сражаться. Но права? Их по-прежнему нет".
Идо Розенблит, 25 лет, капитан запаса
"Летом 2014 года я добровольно вернулся в армию как резервист, несмотря на то, что имел медицинское освобождение. Меня направили в оперативный штаб резерва ВВС, где я был ответственным за управление батареей системы ПВО "Железный купол". После завершения военной операции я был награжден медалью и повышен в звании до капитана. Страна, в которой я родился и хочу жить, ради которой я готов все бросить всякий раз, когда это необходимо, не считает меня равным. Этому нет никакого оправдания. Это аморально, неэтично и уж конечно не по-еврейски".
Михаэль, капитан запаса, участник Второй ливанской войны и боевых операций «Литой свинец» и «Несокрушимая скала», отец четырехлетнего сына
"Абсурдно, что государство относится ко мне не так как остальным. Я подвергаюсь дискриминации в самых различных сферах, мне недоступно то, о чем другие солдаты даже не задумываются. Но самое страшное в том, что если, не дай Б-г, со мной что-то случится в период несения резервной службы, моя семья (партнер и ребенок) не будет признана как осиротевшая. Государство отказывает мне в этом, несмотря на то, что я готов отдать за него жизнь. Я больше не хочу быть тряпкой, о которую дискриминационное правительство вытирает ноги. Требую немедленного внесения изменений в законодательство!"
Автор: Софа Хадашот
