История №16. Георгий Слищук

Привет всем. Мне скоро стукнет 29 лет, и я — гей. Заранее прошу прощения, если получится слишком сумбурно и мудрено, но такая уж у меня жизнь, сумбурная и мудреная. Так бывает, и, возможно, так интереснее жить.

Осознал себя гомосексуалом я очень рано, еще в детстве я понимал, что женское тело меня никак не интересует и не волнует, в отличие от мужского. Но, несмотря на то, что наукой я заинтересовался тоже с раннего возраста (после выхода фильма «Парк Юрского периода» я сразу понял, что хочу изучать ДНК и стать генетиком, и вот я уже кандидат биологических наук и изучаю ДНК), данных о гомосексуальности у меня не было никаких. В книгах, даже научно-популярных, не было информации. За исключением того, что я видел по телевизору — карикатур на геев и Моисеева. Поэтому я не ассоциировал себя с гомосексуальностью и геями. Как так, разве я похож на манерное накрашенное пугало? Я не такой. И в семье разговорчики о гомосексуальности были в негативном ключе — всё-таки католическая семья есть консерватизм.

Несмотря на этот фон — гомофобия, помноженная на абсолютную неосведомлённость о том, что такое гомосексуальность, и существуют ли подобные мне (а не клоуны-карикатуры, что я видел), я в первом классе обнимался и целовался с мальчиком, что было удивительно.

И вот, в классе втором-третьем, когда нас с моим визави забирала моя мать — я хорошо помню этот момент — он спросил меня: «А, может, расскажем нашим мамам?» Я испугался. Я понимал, что это неправильно, что это недопустимо, и в результате мой первый камин-аут не произошёл в возрасте 8 лет, хотя и мог. Впоследствии меня перевели в другую школу, в престижный лицей с уклоном в физику и математику.

И тут моё счастливое детство кончилось. Если в обычной школе, где я учился до этого, дети в классе нормально воспринимали мою гомосексуальность, у меня были друзья, то тут все изменилось кардинальным образом. Я словно попал в ад: в классе не было и намёка на доброту и благожелательность, наоборот, это был класс с чёткой иерархической структурой, наподобие стада приматов с альфа-самцами. Все были очень гомофобны и ксенофобны, любое отклонение от общепринятой нормы каралось презрением, насмешками и даже хуже. Вы можете представить атмосферу в этом классе, если вспомните фильм «Чучело» с Кристиной Орбакайте.

И я загнал себя, своё «я» и свою сексуальность очень глубоко. Я находил отдушину лишь в олимпиадах, МАНах и биологии — только в науке я чувствовал себя свободным, не уродом, потому что у ученых нет пола и национальности, есть только чистый разум. Был, конечно, интернет, были порносайты — пару раз мать и дедушка застукивали меня за просмотром гей-порно. Дедушка весьма спокойно воспринимал это, как ни странно, мать же устраивала такие скандалы, что напугала меня на многие годы. С учетом моей материальной и моральной зависимости это сыграло свою роль.

В следующий раз я хотел совершить камин-аут перед мамой, уже учась на биофаке. И я попытался маму подготовить. Я заводил разговоры о гомосексуальности (благодаря интернету я уже был начитан, знал, что гомосексуальность — это норма, прочел Игоря Кона). По телевизору шло шоу «Україна має талант», и мать болела за травести-диву Урсулу (Артем Семенов). Я видел, что мама очень любит артистов-геев и музыкантов-геев, и попытался завести разговор. И тут меня поразила реакция моей матери: она готова была принять гомосексуальность любого человека, но если намеки начинал делать я (прямо сказать боялся), такие разговоры сразу же воспринимались в штыки. И вот я второй раз плюю на свою сексуальность, плюю на то, что мне уже больше 16 лет, плюю на то, что безумно хочется любви, ласки, поцелуев, долгих прогулок вдвоем вечерами. Все равно матери открыться не получается, и у меня и знакомых-то нету геев, я даже не знал как знакомиться — на сайтах регистрироваться я боялся, на улице со мной никто не знакомился.

И я с головой ушел в науку, торчал в лаборатории до десяти вечера. Наука стала мое женой и любовницей. Да, я был призером республиканских олимпиад, я имел повышенную стипендию и красный диплом, я поступил в аспирантуру, но радости от этого не чувствовал. Был камень на душе, который так на меня давил, что, казалось, готов был раздавить. Вся моя жизнь проходила в лаборатории, и меня это, в принципе, устраивало. Я не понимал, что это не жизнь, а полужизнь, пародия на нее.

И вот, когда мне уже было 23 года, к нам в отдел пришел аспирант. Он был полной моей противоположностью. Он вел разгульный образ жизни, домой приходил под утро, позволял себе очень многое, и ему было совершенно наплевать, что скажет отец. Наблюдая за ним, я понял, что завидую ему. Я понял, что молодость уходит, что юность уже ушла, а я никогда даже не целовался ни с кем! И я решил — все, хватит.

Я зарегистрировался на сайте ОнОна (это оказалась мамба). В моей анкете не было фото, мне было очень стремно пересылать свое фото по почте. И я списался с мужчиной — у него тоже не было фото. Его не пугало то, что я никогда не был с мужчиной, и что у меня не было фото в профиле. Мы встретились. Как оказалось, он был даже симпатичный (правда, соврал насчет возраста — вместо 27 ему оказалось 35). И я очень благодарен ему за то, что мне было очень хорошо. Он создал очень приятную атмосферу, был предельно корректен и нежен, и я был на седьмом небе от счастья. Может быть именно из-за этого я начал потихоньку принимать себя. Уже в 24 года я перестал бояться выставлять фото в анкете. Но отношения с матерью стали усложняться, пошли скандалы за скандалами. Я врал, что я иду к знакомым, или встречаюсь с девушкой, но отношения с матерью портились все больше и больше.

Моя жизнь становилась невыносимой: придирки, контроль. И вот, когда я был уже на стадии нервного истощения, я решил, что признаюсь матери, а там уже пусть выгоняет из дома, придется выкручиваться. И во время очередного скандала я ей все рассказал.

И вот тут мама меня второй раз поразила — она сразу прекратила скандал, расплакалась и сказала, что все знает. И что этот месяц кошмара она специально устроила, потому что хотела, чтобы я перестал врать. Потому что ей было неприятно. Она сказала, что любит меня и принимает таким, какой я есть — ей просто было больно и обидно, что я ей вру и не доверяю.

После этого жизнь моя поменялось кардинально — мне стало свободно. Я совершил камин-аут перед некоторыми коллегами на работе, и они тоже меня прекрасно приняли, у нас отношения значительно улучшились, мы подружились. Тема дружбы у меня появилась именно после камин-аута, потому что невозможно дружить, если ты, по сути, актер, играющий чужую роль, а не тот, кто ты есть на самом деле. Дружба — это откровенность и доверие, а без камин-аута их не может быть.

После камин-аута мне стало гораздо приятнее и комфортнее жить, я начал получать удовольствие от жизни. У меня закончился застой на работе, я, наконец, завершил диссертацию и защитился. И я вот что скажу. Я не призываю делать камин-аут всех — все-таки нужно, во-первых, дорасти до этого, созреть, так сказать. Я оказался тугодумом, мне понадобилось 16 лет для этого. И если вас окружают воинственные гомофобы, наверное, тоже не стоит, если есть угроза жизни. Меня, правда, окружают, как оказалось, умные, толковые и приятные люди, которые нормально воспринимают мою гомосексуальность.

Но я хочу сказать одно: я жалею лишь о том, что не совершил камин-аут раньше. Потому что быть собой — это счастье, это вкус жизни, и быть самим собой невозможно без камин-аута. Без камин-аута невозможно нормально общаться. Как можно по душам поговорит с человеком, если ты ему врешь или недоговариваешь? Камин-аут необходим сообществу — для того, чтобы мы стали видимыми, чтобы мы имели права. Анонимы, боящиеся себя, не могут получить права. Но в первую очередь камин-аут нужен самому себе, потому что это — этап развития, он создает целостность личности. Если ты не принимаешь себя, ты не можешь быть цельным.

Автор: Гей-альянс Украина