На написание этой статьи у меня ушло много времени. И дело не в самом камин-ауте и моем отношении к нему, а в определении «личной истории». Какой она должна быть, эта личная история? Рассказ о первой беседе, в которой я сообщила кому-то из друзей, что мне нравятся девушки? Или момент, когда приняла тот факт, что я выбираю не только сексуального партнера, а женщину, с которой строю отношения?
Камин-аут дома, в кругу семьи, на работе, в обществе. Это десятки историй. Некоторые из них довольно смешные, другие — поучительные, демонстрирующие, что я недооценивала окружающих меня людей, оказавшихся добрее и терпимее, чем я предполагала. Но были и те, кто исчезал из моей жизни, или, что еще хуже, оставался с демонстративно отчужденным видом и какой-то крупинкой брезгливости. Сейчас мне 35, я живу в Одессе и работаю в НАН Украины — научные исследования в области археологии. А еще координирую волонтерские проекты в Queer Home Odessa.
Возвращаясь к теме данной статьи, я вспоминаю себя в пятилетнем возрасте. На тот момент я точно знала, чего в моей жизни не будет. Всякий раз, как какая-нибудь очередная бабушкина знакомая начинала, сюсюкая, предсказывать: «А что это за такая красивая девочка? И какие у тебя большие и красивые банты! Вот вырастешь и выйдешь замуж», — я заявляла: «Не выйду. Буду бобылем». Где именно я откопала это слово — «бобыль» — я не знаю. Видимо, одна из этих самых тетушек пыталась увещевать меня, но угроза подобной участи действия не возымела и стала ярким знамением избавления от каких-то замужеств и надоедливых бантов.
В школе я часто влюблялась, в девочек. Совсем не понимая, что это, но какая-то часть меня требовала все большего контакта и общения с объектами внимания. Сейчас я понимаю, что со стороны это очень неуклюже и глупо выглядело. В шестом классе, придя из школы, спросила у мамы, кто такие лесбиянки. Мама поинтересовалась, чем вызван вопрос. Пришлось объяснять, что поконфликтовала с мальчиком и в пылу перепалки он меня так обозвал. Судя по его победоносному взгляду, это что-то да значило. Собственно, именно этот взгляд и определенное количество свидетелей, столпившихся в коридоре, не оставили мне другого выбора кроме как заехать ему в нос.
Мама сказала, что драться нехорошо, а лесбиянка — это плохое слово, которое ко мне не имеет никакого отношения, поэтому лучше его не повторять.
Кто такие лесбиянки я поняла классе в десятом, прочитав «Эммануэль». А еще поняла, что мама была неправа. С тех пор я несколько раз говорила с мамой о лесбиянках и обо мне. Я знаю, что она меня любит, но для нее тема гомосексуальности лежит в плоскости сексуальной жизни человека, а, следовательно, дела личного.
У меня был ряд отношений. По большей части мы жили у меня. Никогда особо не старалась что-то скрывать от окружающих. Это бессмысленно. Вероятно, есть темы, в которых старушки, сидящие во дворе на скамейке, эксперты — какой политик сколько наворовал, почем будут огурцы осенью, и кто с кем спит. Бабушки толерантны… цена их доброжелательного отношения — моя память на имена и участие во всех дворовых субботниках.
Как видите, я так и не смогла описать какую-то конкретную ситуацию. Для меня камин-аут — это как дзен, процесс бесконечный. И от того, что ты признался одному или двум людям, мало что изменится. Перемены начинаются с себя. С готовности себя принять. И с понимания того, что окружающие тебе ничего не должны, но и ты не обязан соответствовать их ожиданиям.
Жалею ли я о каких-то людях, которые, узнав о моей ориентации, закрыли передо мной дверь? Нет. Это их право и их выбор. А мой выбор — в возможности жить открыто и счастливо.
Автор: Гей-альянс Украина
