В начале 18 века на смену барокко пришел стиль рококо, который стал господствующим направлением в европейском искусстве почти на сотню лет и лишь в 1780-ых годах уступил место неоклассицизму.
Начало цикла публикаций о женщинах в искусстве — здесь >>>
Рококо зародилось во Франции и постепенно завоевало успех в других частях Европы, впервые сделав эту страну законодательницей мод, культуру которой охотно заимствовали, и которой стремились подражать. Рококо отказалось от парадности, масштабности и напыщенности барокко: французской аристократии приелись многолюдные дворцовые церемонии, и светская жизнь перенеслась в уютные и камерные салоны. Этот стиль стремился к легкости, приветливости, игривости и изысканности.
Изначально он появился как направление в дизайне интерьеров, поэтому рококо — это в первую очередь все, что непосредственно относится к декору и отделке. Впервые акцент сместился на отдельные детали и аксессуары: мебель, шторы, обои (шпалеры), лепнину и резьбу с позолотой. Эпоха рококо — это триумф декоративно-прикладного искусства и время, когда по всей Европе открывались фарфоровые (Мейсен и Севр), кружевные, шелковые, бархатные и шпалерные мануфактуры. Текстильная промышленность Франции того времени переживала бум. И была одна женщина, которая благодаря своим фантазии и вдохновению навсегда ее изменила.
Ее звали Роза Бертен (Rose Bertin), родом она была из небогатой семьи. В 16 лет Роза стала ученицей парижской модистки мадемуазель Пагель, чтобы изучить основы и секреты профессии, которые мужчины веками охраняли в портновских цехах. Вплоть до конца 17 века женщинам было законодательно запрещено заниматься портновским делом. К тем из них, кто на радость заказчицам решался открыть собственное ателье, частенько врывались конкуренты-мужчины, чтобы уничтожить незаконченные наряды и отобрать ткани и аксессуары.
В 1675 году женщины-кутюрье подали Людовику XIV прошение о предоставлении им права «изготовлять юбки и другую удобную одежду», подкрепляя свою просьбу аргументом о том, что «вполне благопристойно разрешать девушкам и женщинам заказывать одежду у особ одного с ними пола». Король дал швеям свое разрешение, и женщины сломали мужскую монополию в портновском ремесле. Они открывали собственные цеха, в которых работали только женщины, конструировали и шили одежду для женщин и детей. Так возникла профессия модистки. В течение века наиболее предприимчивые и искусные из белошвеек превратились из низкооплачиваемых работниц в успешных бизнес-леди, которые чувствовали дух времени и могли предсказывать развитие модных тенденций.
Благодаря своей изобретательности в вопросах декоративной отделки нарядов Роза Бертен в скором времени стала деловой партнершей хозяйки ателье. Вдобавок ко всему, она умела привлечь и расположить к себе клиенток из числа аристократии. Поэтому в 1770 году, заручившись финансовой поддержкой одной из знатных дам, Роза открыла свой собственный магазин дамского платья на улице Сент-Оноре и назвала его «Великий могол» — в честь знаменитого алмаза. Обходительность и учтивость портнихи позволили ей подружиться принцессой де Конти, герцогиней де Шартр, принцессой де Ламбаль и многими другими влиятельными придворными дамами, которые прежде одевались у мадемуазель Пагель и были фрейлинами дофины Марии-Антуанетты. Спустя всего два года модистку представили новой королеве Франции. Что же нового и необычного предложила Бертен, что так понравилось Марии-Антуанетте, и что отличало ее от конкурентов?
Прежде всего — то, что она создавала новые модели и формы, находила новые материалы и цвета и с безукоризненным вкусом сочетала их между собой и с прочими аксессуарами, например, шляпами, шейными косынками и туфлями. Роза работала с туалетами как с чистым холстом и обильно украшала их драгоценными камнями, вышивкой, фурнитурой, кружевами, перьями, лентами и другими деталями, которые делали платья еще более прекрасными. Она продумывала наряды целиком и была первым дизайнером одежды и стилистом в современном понимании этих терминов.
Когда в 1770 году Мария-Антуанетта приехала ко французскому двору, ее сочли безвкусно и неряшливо одетой, но ее знакомство с Розой быстро положило этому конец. Вскоре после их первой встречи королева пригласила модистку в свои покои, где с тех пор они встречались два раза в неделю, чтобы обсудить туалет Ее Величества и произвести примерку новых платьев. Результатом этих консультаций стал незабываемый образ, известный нам сегодня.
Бертен создала наряд Марии-Антуанетты для церемонии коронации ее мужа, но это было не традиционное церемониальное одеяние, а туалет в современном «галантном» стиле, расшитый причудливыми узорами и украшенный сапфирами. Дополнением к нему служила высокая и пышная прическа, которая поддерживалась с помощью каркаса, набивки и помады и зрительно увеличивала фигуру королевы за счет дополнительных трех футов в высоту, на которые вздымалась эта невероятно сложная конструкция. Теперь женщины не просто пассивно присутствовали рядом со своими спутниками: вычурные наряды, создаваемые Розой, делали женскую фигуру более внушительной, и женщины, оставаясь по-прежнему изящными, занимали по меньшей мере в три раза больше места, чем мужчины. Юная королева превратилась в живую художественную инсталляцию: туалеты и прически стали основной формой ее самовыражения, а верная модистка стала архитектором ее красоты — ее гений стоял за практически всеми платьями, заказанными Марией-Антуанеттой.
Бизнес «министра моды», как называли Бертен ее недоброжелатели, процветал. Она хорошо чувствовала основные идеи стиля рококо — гедонизм, чувственность и стремление к личному комфорту, тягу к роскоши и удовольствиям, исполнение любых капризов и прихотей — и умело пользовалась ими, создавая экстравагантные наряды, слава которых облетела всю Европу от Испании до России. Имя кутюрье стало визитной карточкой элегантности и излишеств, которые позволяла себе аристократия.
После французской революции Бертен попыталась восстановить былую славу, когда в 1795 году ее клиенткой стала Жозефина де Богарне, но времена роскоши, характерной для рококо, прошли, а к лаконичному ампиру королевская модистка адаптироваться не смогла, поэтому вскоре удалилась от дел. Тем не менее, Роза Бертен навсегда вошла в историю как женщина, сделавшая моду профессией, а Париж — первой мировой столицей стиля.
Разумеется, Мария-Антуанетта, так любившая красоту вокруг себя, покровительствовала не только модисткам и куафёрам: среди ее любимцев были и художники.
Анна Валайер-Костер (Anne Vallayer-Coster) родилась в 1744 году в семье золотых дел королевского ювелира. Интерес к живописи в девочке пробудило семейное дело по производству шпалер: проведя большую часть детства на мануфактуре, она имела возможность наблюдать весь производственный процесс. После переезда семьи Валайер в Париж Анну, по всей видимости, не отдали в частную студию профессионального художника. Ее обучал отец, а также ботанический иллюстратор Мадлен Баспор и известный маринист Жозеф Верне.
Тем не менее, долгое время Валайер оставалась художницей без имени или покровителя, и это ее тревожило. Наконец, в 1770 году она с большой неохотой отправила два своих натюрморта, которые сегодня хранятся в Лувре — «Атрибуты живописи, скульптуры и архитектуры» и «Атрибуты музыки» — в Королевскую академию живописи и скульптуры в качестве приёмных работ. Как только академики увидели ее картины, 26-летняя Анна Валайер была единодушна принята в их ряды.
В 17 веке членами этого заведения были избраны четыре художницы: Элизабет-Софи Шерон (Elisabeth Sophie Cheron), Катрина Жирардон (Catherine Girardon) и сестры Мадлен и Женевьева де Булонь (Madeleine & Genevieve de Boullogne). Комментируя выставку в Салоне 1771 года, Дени Дидро отметил: «Если бы все новые члены Королевской академии выставляли работы такого же качества, как мадемуазель Валайер, то Салон выглядел совершенно иначе!»
В конце 18 века карьера живописца по-прежнему оставалась для женщин фактически недостижимой мечтой. Сопротивление участию женщин в общественной жизни лишь возрастало, и Королевская академия как никогда противилась их принятию в свои ряды. Поэтому избрание Валайер членом этой профессиональной организации означало, что она обладает поистине недюжинным талантом и признана коллегами-мужчинами как равная. Скорее всего, художница понимала, что занимает необычное для женщины положение, поэтому не только неустанно трудилась, оттачивая мастерство, но и развила в себе незаурядные дипломатические способности.
Свои первые натюрморты с цветами Анна представила на выставке в 1775 году и впоследствии прославилась в качестве мастера цветочного натюрморта (художник-флорист). Спустя четыре года художница была замечена Марией-Антуанеттой и получила ее покровительство. Благодаря связям при дворе и протекции королевы, в 1781 году Валайер получила разрешение выставлять свои картины в Лувре. В возрасте 37 лет она вышла замуж преуспевающего адвоката и члена Парламента Жан-Пьера Костера, и их брак сложился весьма удачно.
В 17-18 веках жанр натюрморта считался наименее престижным в живописной иерархии, поэтому в нем работали преимущественно женщины. Это никак не преуменьшило скрупулезности и чувства собственного достоинства, которые Валайер вкладывала в свои картины. С помощью точных и деликатно смешанных мазков ей удалось добиться потрясающего правдоподобия изображаемых материалов и поверхностей. Ее пышные и щедрые натюрморты отличаются сочными, яркими красками и утонченной техникой письма. В картинах художницы прослеживается влияние Жана-Батиста Шардена и голландских живописцев 17 века, чьи работы оценивались гораздо выше, но особенный декоративный стиль выделяет Валайер на фоне прочих натюрмортистов.
Падение французской монархии тяжело сказалось на карьере Анны Валайер-Костер, поскольку художница лишилась покровителей и их поддержки. В 1804 году императрица Жозефина приобрела две работы художницы, однако известность Валайер уже заметно ослабла, а ее имя было предано забвению. Тем не менее, она сумела достичь славы и признания в раннем возрасте и развить выдающиеся способности, благодаря которым ее заметили другие художники и коллекционеры, охотно покупавшие ее картины. Мастерица сознательно прилежно трудилась и тем самым заслуженно снискала милость французской королевы и ее двора.
Автор: Зоя Рыбачок
