Известный молдавский активист и правозащитник, лидер старейшей на постсоветском пространстве ЛГБТ-организации "ГЕНДЕРДОК-М" в интервью для нашего сайта рассказал, как Молдова оказалась на пути в ЕС, что сейчас происходит с главными гомофобами в стране и чего остро недостает украинскому ЛГБТ-движению.
Начну с очень сложного вопроса, поскольку мои коллеги просили узнать у вас, как так получилось, что Молдова уже имеет антидискриминационное законодательство и безвизовый режим с ЕС и медленно, но верно движется в направлении Евросоюза, тогда как Украина только становится на этот путь, хотя начинали наши страны, по сути, с одного и того же.
Этот вопрос, наверное, мало относится к теме нашего разговора, поскольку ЛГБТ-движение, независимо от своего потенциала, не сильно влияет на выбор политического курса в том или ином государстве. Вектор развития страны зависит, прежде всего, от того, кто находится в ее правлении. И нам в этом плане на определенном этапе повезло чуть больше, чем вам.
При этом уровень гомофобии у вас до сих пор все-таки достаточно высок и соизмерим с тем, что наблюдается в Украине. Во всяком случае, согласно данным отчета ILGA-Europe о соблюдении прав ЛГБТ в странах Европы за 2012 год, Молдова разделила последнее место с Россией, и по итогам исследования Gallup за 2014 год Молдова тоже в хвосте.
Вы не перечисляйте, потому что так мы с вами не определим уровень гомофобии ни в Молдове, ни в Украине. Социологические исследования, как правило, не отражают реальную картину происходящего в стране. И в тех же США, например, в одних штатах разрешены браки и усыновления, а в других — преследования и запреты. Мы никогда не рассматривали Молдову с точки зрения того, на каком месте она находится в рейтинге по уровню гомофобии, и для меня положение ЛГБТ в обществе определяется, прежде всего, степенью свободы и комфорта нашей жизни, а также ее защиты. Когда я в конце 90-х только начинал свою деятельность как ЛГБТ-активист, я мечтал всего лишь о помещении, куда геи могли бы придти, выпить чашку чая и пообщаться, но уже в 2002 году я в своих выступлениях начинаю говорить о законе по противодействию дискриминации и законе о свободе собраний. То есть мы буквально с самого начала поняли, что нам будут запрещать все, что можно запретить, до тех пор, пока мы не будем ограждены законом. Хотите, считайте, что мы держали нос по ветру, но эти наши устремления вскоре совпали с выработкой Национального плана действий в области прав человека, который был утвержден парламентом на 2004-2008 годы, где, среди прочего, имелся пункт о приведении законодательства Республики Молдова в соответствие с общеевропейскими стандартами. Одним из требований, в частности, значилось принятие закона о противодействии дискриминации, в том числе по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности.
Получается, что этот закон в вашей стране начал лоббироваться с вашей подачи?
Более того, позднее, когда мы подготовили проект по разработке этого законопроекта и совместно с экспертами ОБСЕ начали работать над ним, нас обвинили в том, что мы якобы делаем этот закон под себя, что он нужен исключительно для ЛГБТ. Тогда, чтобы избежать всяческих кривотолков, мы уже имеющийся проект передали Национальному совету по делам молодежи с условием, что при нем будет сформирована коалиция НПО по вопросам недискриминации, которая будет заниматься его продвижением. Таким образом, делу был дан ход, и в конечном итоге мы получили и закон "Об обеспечении равенства" — пусть он и не идеальный, и визовый режим.
Чтобы подвести черту, скажу, что мы с 2002 года ставили перед собой две задачи — получить закон о недискриминации и добиться реального исполнения закона о свободе собраний в отношении сообщества ЛГБТ. С помощью второго мы защищаем себя в публичных мероприятиях, с помощью первого — во всем остальном. Мы решили, что если хотим быть равноправными, если хотим быть "в законе", то должны поставить себя под защиту государства.
Говоря о публичных мероприятиях, вы, видимо, прежде всего, подразумеваете, проведение вашего прайд-фестиваля "Радуга над Днестром", который уже имеет свою историю и является заметным событием международного значения?
Прайд — это наша гордость. Прайд дал нам очень много. Его значение для нашего сообщества невозможно переоценить. Он сделал нас видимыми и воспитал в нас чувство собственного достоинства. В этом году мы отмечали уже его десятую годовщину.
Если говорить о прайде как об уличном шествии, то начинали мы с возложения цветов, сначала к памятнику Штефану чел Маре (не получилось, запретили), затем к могиле Неизвестного солдата и монументу жертвам репрессий, куда мы до сих пор носим наши цветы. Мы прекрасно понимали, что на первых порах нас будут не пускать, но мы начали это делать. Каждый год меня вызывали в полицию и просили, чтобы я расписался, что мы не выйдем на это мероприятие, но я отказывался. Помню, однажды полицейские во главе с комиссаром в очередной раз преградили нам дорогу, и тогда мы спросили: "Вы нас не пускаете, но куда мы имеем право возложить наши цветы погибшим? Неужели к вашим ногам?" Комиссар закричал: "Нет!" Но поскольку он не освободил нам путь, мы так и поступили, оставив наши цветы у его ног. А на следующий день представитель нашей примэрии заявил, что полиция нарушила закон, превысив свои полномочия. С тех пор органы правопорядка уже больше не препятствуют нам возлагать цветы в память о погибших.
Но со временем вы начали проводить и марши.
Да, мы решили пойти дальше, ведь возложить цветы — это одно, но надо же еще и маршем пройти, чтобы понять, что мы имеем на это право. На свой первый запрос мы, само собой, получили отказ. Тогда мы сказали: хорошо, вы нам не разрешаете шествие на центральной площади, значит, предоставьте нам возможность официально пикетировать примэрию, которая нарушает наше право на свободу собраний, и обеспечьте нам охрану. Это был у нас такой договор с полицейскими. Да, это был компромиссный вариант, но тем не менее мы вышли и полиция нас охраняла. И когда один хулиган попытался вырвать наш транспарант, его быстро обезвредили. К тому же нашу акцию освещали центральные телеканалы. Таким образом, мы работали и с полицией, и с властями, и с обществом, так что, когда в 2009 году пришла новая власть типа вашей нынешней, она уже не могла нас игнорировать. Тем более что наш новый премьер-министр официально заявил, что путь в Европу — это генеральная линия Кишинева. А для того, чтобы права ЛГБТ соблюдались, по моему глубокому убеждению, должна быть политическая воля руководства страны. Только после того как у нас был принят закон об обеспечении равенства, мы получили реальный механизм противодействия дискриминации. И сегодня мы этим законом активно пользуемся, в том числе в борьбе с нарушениями прав представителей сообщества ЛГБТ. Мы уже выиграли ряд стратегических судебных дел, одержали несколько побед над главными гомофобами страны.
Я читал о епископе Маркеле, которого в июне суд за высказывания в адрес геев и лесбиянок обязал извиниться перед ЛГБТ-сообществом и выплатить моральную компенсацию.
Также за свои речи ненависти был осужден бывший глава комитета госбезопасности Молдовы господин Плугару. В свою очередь, мы одержали победу и в суде над так называемым общественным активистом Федором Геличем, который предлагал утопить геев в море или вывезти их в Сибирь, но он собрал пресс-конференцию и заявил, что не намерен падать на колени перед нами. Мы посчитали, что это не извинение, и ему сегодня грозит тюремное заключение. Теперь он нам звонит и спрашивает, каким образом он может искупить вину перед нами.
Кроме этого, был ряд уголовных дел, связанных с избиениями наших ребят или ограблениями на плешках. В настоящий момент виновные в преступлениях отбывают свои наказания.
Вдобавок стоит упомянуть, что ни одна избирательная кампания ранее не обходилась без отвратительных гомофобных высказываний, поэтому на этот раз мы перед тем, как была объявлена предвыборная гонка, направили во все европейские политические объединения, в которых состоят наши партии, письма с просьбой повлиять на их участников от Молдовы с тем, чтобы они прекратили антигеевскую риторику. И сегодня мы пока еще не слышали ни одного такого выступления ни от одной из политических сил, претендующих на избрание в парламент, — это очень хороший знак.
К тому же один из активистов вашей организации — Олег Брега — и сам баллотируется в парламент. Как думаете, каковы его шансы преодолеть необходимый 2%-процентный порог?
К Олегу Бреге можно относиться по-разному, как и к любому человеку, но нельзя не отметить его смелость. Он давно и часто принимает участие в наших мероприятиях, при этом, будучи гетеросексуалом, иной раз выступает за наши права активнее, чем кто-либо из геев. Олег достаточно известный в Кишиневе человек, тем не менее многие гомофобы автоматически пытаются причислить его к ЛГБТ-сообществу. Понятно, что когда он решил стать одним из кандидатов, мы его поддержали.
В связи с тем что в нынешней предвыборной кампании участвует очень много соискателей, прежде всего, по партийным спискам, я думаю, они не дадут ему возможности пройти. Но выиграет он или не выиграет — это в данной ситуации не так уж и важно. Состоялся прецедент: в избирательной кампании принял участие кандидат, который позиционирует себя как защитник прав ЛГБТ. И это для меня главное. Я считаю, что на сегодняшний день не важно, кто будет произносить слова в защиту ЛГБТ: либералы, демократы, социал-демократы — все они за малым исключением не так уж сильно разнятся. Но важно, чтобы кто-то в своей программе прописал признание прав ЛГБТ. Чтобы в дальнейшем было от чего плясать. Сегодня за нас выступает один кандидат, а завтра, даст бог, будет и партия.
Кто, помимо православной церкви, является источником гомофобии в Молдове?
В основном религиозные организации — и православные, и баптистские. Больше всех несет раздор, конечно, Молдавская митрополия Русской православной церкви, ее отдельные иерархи с епископом Маркелом во главе. Впрочем, даже с ними, думаю, можно вести диалог. Во всяком случае, вряд ли они способны брать металлические прутья и идти крушить полицию. Они могут, как на последнем прайде, подбежать к колонне, выхватить флаг и убежать обратно. Гораздо сложнее с профашистскими организациями, с которыми общий язык ни при каких обстоятельствах найти невозможно. В последнее время в Молдове получило распространение неофашистское объединение "Оккупай-педофиляй".
Оно даже до вас докатилось?!
Причем у нас это так называемое движение обрело достаточно массовый характер. Сначала мы не обращали на них внимание, решив, что коль скоро они занимаются "поимкой" педофилов, значит, нас это никак не касается. Но потом оказалось, что они преследуют не столько педофилов, сколько геев. В конце концов дошла очередь и до нашей организации. Группа хулиганов в количестве 40 человек блокировала наш прайд. Позднее они, что подтверждает видео с камеры наблюдения, забросали наш офис яйцами. Я уже не говорю о многочисленных угрозах в наш адрес, которые регулярно поступают от их участников. Не так давно полиция взяла их группу в Бельцах за избиение парня. Сейчас уже мы ими занимаемся вплотную с органами правопорядка. Мы их обложили по всем статьям. Заведены уголовные дела, многие из их представителей находятся в розыске. Они объявили о закрытии своей группы, но надолго ли, непонятно. Судя по всему, они просто ждут итогов выборов. Ведь есть и такие политические силы, которые их поддерживают. Например, тот же Маркел называет их "борцами за моральные ценности".
Но уже даже в России, откуда, собственно, и распространилось это нашествие, группы "Оккупай-педофиляй" признают экстремистскими сообществами и преследуют по закону.
Там судят, а у нас покрывают. Судя по тому, что совсем недавно в Одессе было совершенно нападение на клуб, в котором проходил травести-конкурс, для вас эта проблема тоже актуальна.
"ГЕНДЕРДОК-М" до сих пор остается единственной ЛГБТ-организацией в Молдове?
Есть одна организация, которая отпочковалась от нас, но она, к сожалению, не работает, поэтому мы до сих пор остаемся единственной работающей ЛГБТ-организацией. Но говорю, и не могу сам с собой согласиться. Почему? Потому что на сегодняшний день существует, например, Коалиция по недискриминации, которая работает в том числе и в интересах ЛГБТ-сообщества. Есть, например, Amnesty International, представители которой регулярно выходят с нами на марши и флешмобы. Там же есть инициативная группа ребят, которая отстаивает равноправие для ЛГБТ. Так что, к счастью, мы не чувствуем себя одинокими, поскольку у нас есть коллеги, которые, пусть не напрямую, но связаны с ЛГБТ-движением, и активно нам помогают.
Но вся ответственность за будущее молдавского ЛГБТ-сообщества, по большому-то счету, лежит на вас.
Я иногда наш "ГЕНДЕРДОК-М" называю Советом министров. Потому что доходит вплоть до того, что мы занимаемся даже досугом наших ЛГБТ-граждан. Хотя вообще это не забота общественных организаций. Но поскольку у нас в городе нет специализированных заведений, то мы занимаемся еще и этим, и организуем раз в неделю дискотеки для нашей публики.
У нас, например, действует группа поддержки для геев третьего возраста. На сегодняшний день даже в Европе подобное встретишь нечасто, а на постсоветском пространстве такого пока еще и вовсе нигде нет. Для участников группы возрастной категории 50+ мы организовываем загородные поездки, летние лагеря, посещения достопримечательностей. Мы вместе встречаем все ключевые праздники. Кому-то из них, кто нуждается, мы обеспечиваем материальную поддержку: раньше выдавали продуктовые пакеты, а сейчас оказываем финансовую помощь. Средства, между прочим, берем с тех денег, что зарабатываем с помощью дискотеки.
У нас, допустим, очень сильный родительский клуб, который появился, опять же, одним из первых на постсоветском пространстве, и потом мы помогали создавать подобные объединения в Санкт-Петербурге, Николаеве, Киеве.
Мы также проводим своего рода школу молодых правозащитников, интересующихся общественной деятельностью в области прав ЛГБТ.
Это я вам называю только некоторые, самые интересные наши активности, которые существуют у нас наряду со множеством других в направлениях правовой защиты, ВИЧ-профилактики, просвещения и т.д.
Вы говорили, что в начале двухтысячных ставили перед собой четкие задачи — закон о свободе собраний и закон о недискриминации. Теперь, когда оба этих закона приняты, какая у вас повестка ближайшего времени?
Во-первых, закон о свободе собраний пока еще выполняется не полностью, а частично. То есть мы еще пока согласовываем наши маршруты с МВД, мы еще пока вынуждены скрывать от некоторых граждан место проведения марша, а так не должно быть, это неправильно. Значит, государство еще не в полной мере способно защитить нас. Во-вторых, закон о недискриминации принят, но нам необходимо сделать все для того, чтобы он еще и работал. Поэтому для нас так важны эти стратегические судебные дела, о которых я рассказывал выше. Очень важно, чтобы органы правопорядка, судебная система, прокуратура работали в соответствии с законодательством республики Молдова, в том числе и тогда, когда дело касается ЛГБТ-граждан. В-третьих, необходимо развитие законодательной базы. В том же законе об обеспечении равенства есть три дискриминационных пункта, которые были внесены под давлением общественности, и они налагают прямой запрет на критику церкви, создание однополых семейных союзов и усыновление детей однополыми парами. Эти пункты, по нашему глубокому убеждению, должны быть изъяты. И, наконец, у нас не отработаны государственные процедуры, связанные с реабилитацией трансгендеров, их социальной адаптацией и сменой документов. Мы сегодня уделяем этому много внимания, и добиваемся необходимых решений в частном порядке, используя личные связи, но этого быть не должно. Необходимо предоставить человеку возможность законно пройти свой путь от А до Я без чьей-либо помощи извне.
А вы работаете с Приднестровьем?
Скажем так, мы с ним пытались работать, причем не единожды, но по разным частным причинам у нас не складывалось. В настоящий момент там работают два наших волонтера, один в Бендерах, другой в Тирасполе, которые занимаются аутрич-работой. Так что некоторая связь с регионом у нас есть, но очень слабая.
Дело в том, что после аннексии наш Крым оказался в статусе вашего Приднестровья, и теперь местные ЛГБТ оттуда бегут с жалобами на то, что жить там стало невозможно.
ЛГБТ бегут и из Кишинева, и из Киева, и из Москвы — отовсюду. Есть люди, которые могут уйти, и они уходят. У нас знаете сколько людей покинуло Кишинев? Огромное количество. Уезжают, в том числе, в Россию, в Украину, в Румынию. Процесс миграции ЛГБТ, как и другого населения, всегда будет происходить. Другой вопрос, насколько местная власть (мы сейчас не говорим, законная она или нет) содействует этому. Что касается Приднестровья, то там, естественно, есть казаки, которые гомофобны, и там официально продвигается позиция, что Кишинев стремится в Гейропу, поэтому устроил у себя "голубятню". В то же время наша активистка Наталья Есманчук, которая имеет опыт работы в регионе, утверждает, что с местными министерствами можно договариваться и сотрудничать.
Крымский Аксенов почти сразу открыто заявил, что геев на полуострове быть не должно.
Если говорить о Крыме, то там, наверное, еще сложнее, чем в России будет. Если при законной власти российские геи вынуждены "уходить в подполье", то что можно хотеть от Крыма? Впрочем, это не повод для пессимизма украинских ЛГБТ-организаций, у которых сегодня хватает своих проблем и в Киеве. Сложно вам еще будет какое-то время.
А расскажите еще про нас — интересно узнать ваше мнение. Почему будет сложно? На что стоит обратить внимание украинским организациям? И какие вопросы, по-вашему, нам следует решать прежде всего?
Вам необходимо сфокусировать свое внимание на законах, и добиваться их принятия любым способом. К большому сожалению, те, кто у вас сегодня пришли к власти, не имеют политической воли в отношении прав ЛГБТ. Я не вижу этого, например, от Яценюка или Кличко, что уж и говорить о какой-нибудь "Свободе", которая на дух вас не переносит? Пожалуй, единственный, на кого вам можно рассчитывать, это — Порошенко. А вообще я всей душой болею, чтобы Украина была демократическим правовым государством. Тогда и нам здесь тоже будет легче. Но если Украина, не приведи господь, пойдет, как и Россия, на усиление репрессий в отношении ЛГБТ-сообщества, то и нам здесь тогда тоже вряд ли что-то светит. Сегодня от вас очень многое зависит. Когда я вижу, что в том же Кыргызстане голосуются антигейские законы или в России закручиваются гайки, то понимаю, что все это вернется и к нам отголоском.
Не стану скрывать, что в сложившихся обстоятельствах я ожидаю большей сплоченности от украинского ЛГБТ-сообщества. Мне непонятна та гордыня, которая часто одолевает некоторые ваши организации. Есть определенные ключевые вопросы, в которых требуется солидаризация. Например, продвижение того же закона требует сплоченности и единства, а их, простите, нет. По поводу прайда у вас тоже разброд и шатание. Вам в срочном порядке нужно учиться находить общие компромиссные решения и действовать сообща. Это особенно важно сейчас. Когда примете законодательство, когда все устаканится, там уже каждый может свою дуду дудеть. Но сейчас вы должны быть единым фронтом.
Автор: Коля Камуфляж
